Красная луна заливает светом улицы и переулки, загоняя тени в ту части резиденции, в которую демонам без приглашения от самого Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём путь закрыт. Ночное небесное светило, получив власть с заходом солнца, играло в отражении воды, любуясь своей красотой. Чего она только не видела за все годы своего царствования в сумерках. Заговоры, убийства, расставания и в противовес им долгожданные встречи, рождение новой жизни, страсть переплетающихся в сладострастии тел. Однако этой ночью, игриво проникая в комнату через открытое окно, ей удалось застать минуты нежности и обмена искренней заботой.

     Повелитель Ветра удобно устроился на столе, отобрав место у свитков и словно случайно забытых заданий по каллиграфии, за что хозяину резиденции обязательно сделает выговор Его Высочество, как узнает. Волосы Цинсюаня уже высохли после посещения купальни и пришло время привести голову в порядок, чтобы наутро не обнаружить вместо длинных волос гнездо, которое и так получалось при несколько других обстоятельствах. На его светлом лице сияла лёгкая улыбка, а небесные глаза следили за передвижениями демона по комнате — переоделся в чистое, небрежно причесался и лишь после с гребнем и алой лентой подошёл. Цинсюань полюбовался ещё немного и развернулся, доверяя свои волосы в чужие руки. Раз долгое время сидеть без дела скучно, было приятно решение занять себя разговорами, лениво покачивая ногами туда-сюда.

— Хуа-сюн, — подал юноша голос, когда гребень прошёлся по кончикам волос.

     Рука демона остановилась, а он сам поднял голову. Оперевшись о стол свободной рукой, заглянул за плечо небожителя, внимально всматриваясь в его лицо.

— Я слишком резко потянул?

     Удивлённо округлилив глаза, Цинсюань поспешил покачать головой, а беззаботная улыбка подтвердила его слова. Посмотрев так ещё немного и убедившись до конца, Хуа Чэн кивнул, вернул своё внимание к чужим волосам, когда их хозяин стал щебетать:

— Я просто хотел разбавить тишину. Так вот, я сегодня видел Его Высочество, — то, как демон в ответ на это слегка напрягся, юноша не заметил, — он в последнее время занят сильно делами в Небесных чертогах, так что попросил передать тебе привет.

     Хуа Чэн вздохнул и, чтобы не вызвать подозрений, приземлил поцелуй на чужую макушку.

— Вот как? Жаль, что не связался со мной сам. Он говорил что-то ещё?

— Да, он сказал, что проверит оставленные тебе задания в другой раз.

     Гребень поднялся выше, приводя в порядок спутавшиеся волосы медленно и методично. Спешить всё равно некуда и для этого нет причин, по крайней мере пока.

     Разговоры о принце вводили Хуа Чэна в некоторую тоску из-за собственной глупости и наивности. Те тёплые чувства остались без ответа на горе Тунлу и когда всё кончилось, когда прошёл год и восстановившийся демон пришёл в храм своего божества, оно отдало ему в руки кольцо с мягкой улыбкой. Что он тогда сказал?

«Пока твой прах у меня, может случится что угодно. Лучше передай его тому, кому не падают с неба камни и тому, кого никто не пытается взять в ученики.»

     На самом деле, ещё получив отказ, Сань Лан пусть и расстроился, но тогда было не время чтобы вешать нюни, нужно было спасать мир. Да и после желание защищать Его высочество не пропало. Просто теперь встречи сильно сократились. Тогда в расстроенных чувствах демон случайно нашёл старого знакомого, бывшего Повелителя Ветра, пребывавшего в достаточно плачевном состоянии от жизни уличной. Наверное, если он умрёт, Се Лянь сильно расстроится? Так и стал бывший небожитель жить и приходить в человеческий вид в Призрачном городе. Минуло несколько лет, и этот вечно сияющий юноша смог, сам того не зная, немного залечить нанесённую ожидаемым отказом рану на чужом сердце и так вышло, что один его вид вызвал улыбку на лице Собирателя Цветов Под Кровавым Дождём. Потеряв, казалось бы, всё, этот юноша не прекращал улыбаться и смеяться, трещать о чём-то своём, не особо нуждаясь в ответах. Уверенно бросил вызов в игре в кости, так, по-дружески, между собой и, проиграв, вздохнул так, что Хуа Чэн снизошёл и взял в привычку поддаваться, лишь бы видеть довольную улыбку почаще.

     Про Се Ляня демон не забыл. Никогда не забудет, слишком важен принц, всё ещё объект почитания. Просто теперь смыслов жизни было два, один из которых сейчас сидел на столе и рассказывал новости своим красивым голосом.

— Что, говоришь? Проверит задания? Неловко получится, я про них совсем забыл, — Хуа Чэн втянулся в разговор, прядку за прядкой прочёсывая чужие волосы.

— Мгм, но пока что занят тем, что пытается вернуть Ци Жуна.

     Многозначительно хмыкнув, демон поднялся выше по волосам, передавая по капле духовных и жизненных сил через них.

     Цинсюань всё ещё был смертен, вернуть его против воли на небеса никто бы не решился, даже если бы способ был. Но Хуа нашёл способ продлить жизнь так долго, сколько нужно, сохраняя тело неизменным как приятный бонус и пользовался этой возможностью. Младший Ши против не был. В конце концов, это же не игры с судьбой и заменой на чужую, так что почему бы и нет? Он сам не хотел бы оставлять возлюбленного одного и, по правде говоря, самую капельку боялся смерти. Но, пусть богом больше юноша не был, при нём был любимый веер и иногда, за счёт духовной силы демона, он им пользовался. А так как наверху нового Повелителя Ветра не намечается, за глаза те немногие, что сохранили интерес как к человеку, его зовут не только Стариной Ветром, но и как раньше.

— Ветерок, — ласково позвал градоначальник, решив покинуть мысли, чтобы не впасть в тоску, — больше не ходи по забегаловкам Призрачного города на одиночных прогулках.

     Почему, собственно, и была водная процедура часом раннее. Дела так обстоят, что, заскучав сидеть в Доме Блаженства, юноша решил погулять по городу и… Проголодался, как самый обычный человек. Вот и зашёл в ту лавку, которая вызывала доверие. А потом выяснилось, что суп, который съел Цинсюань, был с протухшей свининой, а все запахи и вкусы перебивали душистые и острые приправы. Так что пришлось градоначальнику идти в другой конец города и транспортировать своего уже не очень чистого от реакции организма Ветерка обратно в резиденцию. В его случае держать волосы было уже бесполезно, они были испачканы и потому, скормив лекарства и приведя в чувства, пришлось устраивать банный вечер. И сейчас тот, кто час с половиной назад чуть ли не помер, от чего непревзойдённый князь демонов сам чуть не разлетелся на призрачных бабочек от ужаса, уже вполне активно и весело болтал ногами в воздухе и нарушал тишину. И как у него удаётся?

— Ай…

— Больно? Прости, здесь волосы спутались сильнее.

     Хуа Чэн ещё немного помучил волосы, и проблема скоро была решена, отчего со стороны Повелителя Ветра раздался облегчённый вздох. На самом деле, они спутались ещё до купания, по правде говоря, так что эта заминка была неизбежна. Но зато! Уже половина от длины была прочёсана. Осталось совсем немного.

     Цинсюань тем временем отвлёкся на прилетевшего раннее на колени Эмина. То, что его хозяин был в печали минутами назад, было видно по его ятагану, но обсуждать это юноша не стал, прекрасно зная, как обстоят дела. Так что просто гладил оружие, вызвав удовлетворённое подобие урчания у него и вздох за спиной. Пусть сейчас и не увидят, но Повелитель Ветра хитро улыбнулся.

— Кажется, Хуа-сюн ревнует к своему ятагану, — шутливо прощебетал юноша, а услышав за спиной тихое 'кхм…' вовсе не удержался и добродушно засмеялся.

     Раньше Эмин мог получить ласку у Се Ляня, но, так как он приходил всё реже, а у хозяина появился объект обожания, ятаган тоже заявил свои права на руки бывшего небожителя, так что теперь получал он из-за того, что ластился уже к двум любимцам хозяина. Хотя чаще всего руки Цинсюаня были заняты веером и какой-то книжкой, которую, чтобы не заскучать совсем в ожидании демона, он читал.

— Нет, просто этот паразит потерял всякий стыд и на моих глазах вытворяет беспредел.

— Ах, да? А когда мы на его глазах… Ой, хм, глазе, вытворяем не меньший беспредел, тебя это мало смущает.

     В прочем, Ветерок, произнося это, сам-то даже румянцем не покрылся, словно просто констатировал научный факт о полевых цветочках, давно известный всему миру, который не стоит даже лёгкой пыльцы румянца на нефритово-белой коже лица.

     Демон хмыкнул и глянул через плечо Цинсюаня, как можно явно взглядом пытаясь донести ятагану, что его счастье в том, что он в руках близких для него превращается в милого щенка, которого никто не даст в обиду.

— Пусть радуется, что я не закидываю его в чулан, и он имеет возможность всё видеть.

     Эмину как с гуся вода и, кажется, прекрасно всё осознавая, алый глаз в рукояди смотрел на хозяина взглядом «смирись, я тут любимый ятаган и мне всё можно, как бы тебя самого в чулан не спрятали». До чего же обнаглел! Но чёрт уже с ним, ничего не поделать. По крайней мере сейчас, когда руки заняты гребнем. Словно лодка, он рассекал по волнам тёмных и слегка завивающихся волос. Красная луна из окна особенно красиво освещала юношу, и выглядело это так невероятно, что к утру его точно будет ждать нарисованая демоном картина.

     Волосы в руках напоминали шёлк, а активные разговоры перетекли в тихое напевание Хуа Чэном какой-то старой мелодии, от которой у Цинсюаня невольно стали закрываться глаза, уж слишком располагала атсомфера к спокойствию. Слов в песне не было изначально, но, немного подумав и прикинув в голове пару слов на рифму, градоначальник тихо презентовал стих на распев:

— Алые цветы всегда тянулись к солнцу

И были сожжены под взглядом столь желанных им лучей.

Прекрасно то светило, но как бы ни хотелось лепесткам достать,

Соприкоснуться с светом, что приносит радость дней.

     Гребень прошёлся по волосам ещё раз, осторожно от корней, соприкасаясь с кожей, отчего любые неприятные эмоции, скопившись за день, были вынуждены отступить.

— Любой росток стремится вверх к его прекрасному лицу,

Но лишь одна судьба грядёт — в желанном жаре лишь сгореть в надежде и завять.

     Как бы ни улыбался каждый день Цинсюань, он всё же был слаб перед страшными потерями. Хуа Чэн увидел это, когда сблизился с ним и увидел скрываемые днём слёзы, когда кошмар терзал юношу во сне и не отпускал долгое время после. У демона тоже были такие, но со временем он перестал обращать на них внимание, а компания сначала Его Высочества, а после и Повелителя Ветра окончательно сгладила углы.

— Солнце ушло за горизонт, оставив алые азалии во тьме терять свой цвет,

Но лёгкий ветерок, что мимо пролетал, увидев их, решил вдруг порезвиться.

     Подготовленные волосы не торопясь собирались в косу, напоследок закреплённые алой, как и луна сегодня в тёмном ночном небе, лентой.

— Тот ветерок с собой привёл и тучи, и дожди, позволив снова расцвести, согнав недуг цветов на нет.

Зашуршали листья, и оживились от задора того гостя лепестки.

     Цинсюань сидел уже с закрытыми глазами, но всё слушал и слышал. На лице его улыбка стала совсем сонной, голова чуть опустилась и, видя это, градоначальник поднял Ветерка на руки, не торопясь шагая к кровати. Простыни зашуршали, когда два тела опустились на них. Одеяло было потревожено и тут же осторожно накинуто на Повелителя Ветра, рука мягко провела по волосам, непослушно выбившимся ещё в первую минуту существования косы.

— Цветы поднялись вновь в живительной прохладе, позволив другу из далека в кроне соцветий поселиться.

      Хуа Чэн не смог удержаться от улыбки, когда юноша устраивался поудобнее, обнимая его руку и носом утыкаясь в плечо. Призрачная бабочка потушила единственную зажённую свечу, алый полог кровати опустился, чтобы утреннее солнце не помешало Цинсюаню поспать подольше. Его сознание медленно утекало в царство снов вместе с последней строкой из уст демона.

— И впредь те стали неразлучны, словно одно целое, близки.

[Автору есть что сказать]

Стихотворение, которое презентовал Хуа Чэн, я написала сама под покровом ночи. Если у кого-то возникли вопросы по прводу того, кто и почему сравнивается с чем-то определёным, то вот пояснение:

:sunny: Солнце это символ представляет собой жизненную силу, страсть, храбрость и вечную молодость. Оно символизирует знания, интеллект. Как наиболее яркое из всех небесных тел Солнце — символ королевского величия и имперского блеска, а в большинстве традиций Солнце — символ мужского начала. Солнце часто представляется сыном верховного бога, а иногда символизирует его взгляд или его сияющую любовь.

:hibiscus: Цветы азалии - обычно символизирует женственность, хрупкость, преданность и сдержанность; но в то же время — страсти и печали. Азалию принято дарить перед нежеланной разлукой. преподнося азалию, вы как бы говорите: «Я надеюсь, Ты дождешься меня», «Береги себя для меня», «Я верю Тебе!». Когда мужчина дарит этот цветок, он признается, что вы для него — единственная и неповторимая.

:leaves: Ветер — является символом времени, пространства, скорости, а также возрождения и живительного дыхания божества.

Авторство всего остаётся за мной. А именно - обложка, фон, текст и, как было чутка повыше, стихотворение. Я оставлю в комментариях пруфы по изображениям и собсна сами эти картинки.